Алекс Джиллиан - Седьмой круг [СИ]

   - Элизабет... - одними губами произнесла Мэдж, ошарашено глядя на девушку со сверкающими неистовыми глазами.

   - Моя спина покрыта шрамами, душа неизлечимо больна, а разум все еще стремится к тому, кто бросил меня в самое пекло ада. Но именно в аду я осознала, что у каждого самого дикого поступка есть причины. Даже у безумия, и тем более у смерти. И бессмысленная смерть пугает меня. Я не собираюсь утешать себя надуманными оправданиями и закрываться исполнением великой миссии, когда палач затянет на моей шее петлю. Я попрошу прощения у тех людей, что пошли за моим отцом, бросив своих детей и жен на произвол судьбы и отдав жизни ради будущего страны, которая через неделю и не вспомнит о них.

   - Ты не права, Элизабет Невилл. Никто из них не винит твоего отца, ни остальных предводителей восстания. Люди взбунтовались, потому что больше не могли молчать. Да и что им жизнь? Согнанные с насиженных мест, лишенные крова и возможности прокормить своих детей, они все равно обречены на смерть. Ты говоришь только за себя, но есть и другие люди - голодающие, обездоленные, павшие от монаршей "милости". Вот о них нужно подумать.

   - Иногда нужно чем-то пожертвовать, чтобы сделать шаг вперед.

   Размахнувшись Мэдж ударила Элизабет по щеке, но та лишь криво улыбнулась.

   - Я безумна. Да. Но посмотри на них... - Лиз обвела взглядом стенающих узников. - Кто из них нормален?

   У Мэдж наверняка был приготовлен ответ на новый выпад Элизабет Невилл, но она не успела произнести ни слова. Тяжелая дверь темницы со скрипом отворилась, и в камере повисла гнетущая тишина. Слышен был только грохот сапог стражников и лязг доспехов, да приглушенное дыхание затаившихся пленников. Элизабет посмотрела на высокого человека, уверенно шествующего впереди своих грозных соратников. Лицо мужчины было скрыто забралом, и он зорко выглядывал в разбежавшихся по углам дрожащих узниках очередную жертву. Девушка откинула голову, с губ ее сорвался нервный смех. И огромный, закованный в броню палач заметил Элизабет. Ее светлые волосы послужили ему факелом, и она в отчаянной смелости тряхнула ими, рассыпав по плечам. Мужчина замер, но лишь на мгновение, уверенно двинулся к ней. Она не знала, какой жалкой выглядит со стороны. Спутанные грязные волосы, вызов в глазах, смешанные с диким страхом, струйка крови стекающая с губы, разбитой хлесткой пощечиной Мэдж. В то время, как соратники верзилы в латах, хватали любого, кто попадался под руку, он сам целенаправленно шел к Элизабет. Люди, оказавшиеся в грубых тисках рук палачей, отчаянно молили о пощаде или просто глухо завывали. Элизабет встала на ноги, глядя в глаза надвигающей опасности. О нет, она не была настолько храброй, как хотела казаться, и все ее внутренности сжимал стальной липкий ужас. И она меньше всех хотела умереть здесь и сейчас.

   - Я буду кормом для ворон. - прошептала она тихо, чувствуя, как сильная рука мужчины цепко хватает ее за локоть. Девушка попыталась вырваться, возмущенная такой грубостью, и стражник схватил ее за волосы.

   - Не нужно, сэр, я пойду сама. - взвизгнула Лиз. Неожиданно мужчина ослабил хватку. А его приятель, в этот момент пытающийся взвалить на плечо крупную Мэдж, оглушительно заржал.

   - Ты слышал, Сойер? Она решила, что ты сэр! - продолжая издавать противные булькающий звуки, бросил стражник. Похлопав извивающуюся и рычащую Мэдж по заднице, он поднял забрало свободной рукой и широко ухмыльнулся, обнажая ряд гнилых зубов. - Оставь эту миледи на потом. Через пару часов пылу в ней поубавиться.

   Верзила, который держал Элизабет, презрительно фыркнул и резко отбросил девушку назад. Она ударилась головой о стену, и притихла, оглушенная очередным приступом боли. А ее немногословный обидчик схватил за волосы невысокого молоденького подростка, и потащил за собой. Придя в себя, Элизабет снова вскочила за ноги и бросилась за удаляющимся стражником. Она бросилась на него, обезумев от боли и ярости, пытаясь вырвать из его рук перепуганного мальчонку.

   - Оставь его. Он ребенок. Я готова пойти. Возьми меня. - кричала она.

   Мужчина остановился и повернулся к Элизабет.

   - Вы все умрете, дура. - рявкнул он. - Промедление иногда страшнее быстрой смерти.

   С этими словами стражник громыхая сапогами и оружием на поясе, двинулся к выходу. Онемевшая и обессиленная Элизабет опустилась на ледяной пол. Когда дверь за стражниками закрылась, она обвела мутным взглядом взирающие на нее с неподдельным изумлением лица братьев по несчастью. Не в силах встать на ноги, она на четвереньках отползла в свой угол, и забилась там, обхватив себя руками. Она думала о том, что, возможно, именно в этот момент, где-то в другой камере пытают ее отца. И молила о том, чтобы для него промедление не оказалось слишком долгим и мучительным.

   Элизабет не знала сколько прошло времени, дверь в темнице открывалась и закрывалась, стражники возвращались несколько раз, и пленников оставалось все меньше. Они не слышала больше ни криков, ни молитв, погрузившись в состояние близкое к летаргии. Разум защищал ее, оградив глухой, и слепой стеной от безумия вне безмолвного и пустого сознания девушки. В полудреме, не испытывая больше никаких чувств, она потеряла счет минутам и забыла обо всем, что связывало с миром живых. Иногда ей казалось, что она уже умерла, но побежавшая по вытянутой ноге в разорванном шерстяной чулке крыса или ледяная капля, упавшая на голову из щели в потолке, напоминали о том, что ее час еще не настал. И каждый раз, когда раздавался характерный скрип, она желала, чтобы грубые руки палача выбрали ее...

   Абсолютная тишина и безмолвие накрыли ее с головой, когда в очередной раз стражник прошел мимо нее, и она, наверно, задремала, обессиленная внутренней борьбой. Очнулась Элизабет, от легкого прикосновения к руке, упавшей на прижатые к груди колени. Она резко подняла голову. Седовласый старик с огромным синяком на правой скуле, наклонился к ней.

   - Как тебя зовут, девочка? - спросил он тихо.

   - Элизабет Невилл. - хрипло прошептала она. Старик отвернулся от нее, и девушка снова провалилась в безмолвие.

   - Она здесь. - крикнул кто-то. - Милорд, это она.

   Чьи-то руки мягко подняли ее с бетонного пола и понесли прочь. Она облегченно вздохнула, прижавшись щекой в груди своего палача. Стало легко и свободно. Конец ожиданиям. Она не придала значения тому, что стражник не закован в латы, и из жалости или милосердия зачем-то накрыл ее своим плащом. Ее глаза щипали слезы. Она почти любила этого человека, который скоро положит конец ее мучениям. Ее окутало тепло и смутно знакомый аромат, неровное биение сердца мужчины убаюкивало и наполняло ощущением покоя. Он вынес ее на свет, холодный ветер ударил в лицо, неся свежеть и отрезвление, растрепал волосы Элизабет, но плащ стражника надежно защищал скрюченное занемевшее тело от холодных порывов. Светило солнце, она зажмурилась, и подняла голову, подставив лицо скупым зимним лучам.